«Так вот же оно, – сказал я себе, – когда увидел одно из изображений. – Дом под номером 42. А вот и краткая информация о нем».
В книге, конкретно, о дворце на Литейном говорилось следующее:
«Проект дворца З.И.Юсуповой разработал архитектор Г.А.Боссе, но затем проектирование перешло к другому зодчему – Л. Бонштедту, завершившему работу над проектом и руководившему строительством дворца.
Строительные работы начались в 1852 году; окончание внутренней отделки относится к 1857—58 гг. В решении фасада Л. Бонштедт стремился к оригинальности и новизне, к свободной трактовке приемов архитектуры барокко.
Поставив перед собой задачу – сказать новое слово в архитектуре Петербурга, Бонштедт применил для облицовки фасада естественный камень – бременский песчаник, доставленный из Германии. Из этого же камня исполнены и декоративные детали фасада: колонны и пилястры, кариатиды по сторонам главного входа, вазы, теламоны между оконными проемами второго этажа и фигурные аттики над главным карнизом здания, украшенные скульптурой… Облицовку фасада тесаным камнем (песчаником) выполнила мастерская Трискорни… Работами по сооружению мраморной лестницы руководил каменотесного дела мастер Г.А.Балушкин… Значительную часть работ по внутренней отделке выполнил талантливый мастер-лепщик Т.П.Дылев. Медальоны для Розовой гостиной и галереи писал художник К.И.Поль. Живописные плафоны и десюдепорты принадлежат к числу лучших работ известного русского живописца первой половины ХIХ века Н.А.Майкова. Среди помещений дворца выделялась библиотека, стены которой украшали панно работы Г. Робера…»1.
«Жаль, конечно, что все это не уцелело – подумал я. – Наверное, библиотека была одним из самых красивых помещений во дворце».
Между тем, последний абзац из прочитанного сообщения меня откровенно порадовал или, так сказать, внушил оптимизм:
«…Внутренняя отделка ряда помещений дошла до нас в хорошей сохранности. Ныне дворец является Центральным лекторием Горкома КПСС и общества „Знание“».
«Выходит, дворцом владела именитая дворянка из рода Юсуповых, – подытожил я. – Это представительница славной фамилии. Юсуповы с давних пор славились не только своими несметными богатствами, но и тягой к искусству, меценатством. Их жилища всегда оформлялись с размахом и невиданной щедростью. Конечно, в советское время, могли все разграбить. Но, с другой стороны, для лектория Горкома КПСС, наверняка, подбирали соответствующие помещения, которые в меньшей степени подверглись нашествию вандалов. По крайней мере, на это хотелось бы надеяться».
Мне сразу же вспомнилась, столь близкая моему сердцу, подмосковная усадьба «Архангельское», замечательная художественная галерея, уютный парк со скульптурой. Николай Борисович Юсупов, екатерининский вельможа, друг А.С.Пушкина… В Петербурге ему принадлежал большой дворец на набережной реки Фонтанки.
«Любопытно, – задумался я. – Кем же ему приходилась эта знатная дама? Уж точно не дочерью. И почему она не пожелала жить во дворце на Мойке, который Юсуповы купили и заново отделали как раз в первой трети ХIХ-го столетия, а построила для себя новую резиденцию? Неплохо было бы узнать какие-то факты или подробности из биографии княгини З.И.Юсуповой. Они могли бы многое прояснить».
«Нужно снова как-нибудь выбраться в Петербург, – твердо решил я. – Визуальный осмотр лучше всего подтвердит или опровергнет информацию из справочного издания. – Ведь некогда я осмотрел только уличный фасад, а в здании, оказывается, сохранились и фрагменты богатого оформления интерьеров. Неплохо было бы на них взглянуть!»
Глава 1
Петербург и его обитатели
В Петербурге образец,
На Литейной есть дворец.
(из оды Ф. Андреева «Героиня»)
Поздняя осень… Город на Неве встретил меня привычным для этого времени года нескончаемым моросящим дождем. Выйдя из ворот Московского вокзала, я сразу же почувствовал, что меня будто бы окутывает какое-то большое влажное одеяло. Было очень мокро, свежо, но, к счастью, довольно тепло.
Я перешел на другую сторону Невского проспекта и сел в один из подошедших к остановке троллейбусов. Питер – это далеко не Москва. Здесь нет всякого рода пригорков и запутанных кривых переулков. Город стоит на ровной местности. Все кварталы и улицы в его центре имеют четкую регулярную планировку. Основные транспортные магистрали пересекаются под прямым углом и почти всегда выводят на достаточно протяженный Невский проспект. Поэтому ездить на троллейбусе в городе на Неве очень удобно.
«Вот уже и Литейный проспект», – заметил я и поспешил покинуть салон для пассажиров через открывшиеся передо мной автоматические двери.
Вновь почувствовал мокрый асфальт под ногами.
«Литейный, 42 – это сравнительно недалеко, – подумал я. – Пройдусь немного пешком, полюбуюсь фасадами красивых петербургских домов, а заодно соберусь с мыслями».
…Не прошло 10—15 минут, как я уже стоял у вывески с надписью «Центральный лекторий общества «Знание». У входа меня встретили скульптуры могучих кариатид. Смерив их внимательным взглядом, я осторожно приоткрыл тяжелую старинную дверь и прошел вовнутрь.
Почти квадратный в плане вестибюль. А дальше, как полагается, гардероб с вежливым служащим, встречающим приятной улыбкой гостей. Взаимное теплое приветствие. Я освобождаюсь от изрядно намокшей куртки и привожу в порядок свою прическу перед зеркалом.
Мраморная лестница! Широкие ступени! Я чуть не ахнул от изумления. Передо мной внезапно открылась поистине впечатляющая картина. Выйдя за пределы небольшого, полутемного вестибюля, я вдруг оказался в пространстве, сильно раздавшемся в высоту, и, буквально, залитом естественным светом, идущим сверху, через застекление большого «фонаря». С потолка спускалась золоченая люстра на длинной витой подвеске.
«Колоссальные пропорции! – мысленно отметил я. – Прекрасно воссозданная иллюзия дворца крупного аристократа или царственной особы».
Не спеша, делаю еще несколько шагов, поднимаюсь по лестничному маршу. Затем бережно провожу ладонью по каменным поручням тяжелых перил, всматриваюсь в красивый узор литых чугунных ограждений. Останавливаюсь. Поднимаю взгляд чуть выше. И прихожу в восторг.
Изящные лепные рамы на стенах, зеркала, вазоны, пилястры с канелюрами «в стиле Людовика ХVI», разорванные барочные фронтоны, сложная система антаблементов и аттиков, живописные картины в фигурных клеймах в центре плафона, выдержанные в нежной колористической гамме – все это поражает тонкостью вкуса, нарочитой манерностью и изысканностью.
«По этим ступеням когда-то ходила сама княгиня Юсупова, – начинаю размышлять я. – Каблучки ее туфелек звонко постукивали по плитам из каррарского мрамора».
Мне кажется, что дух владелицы дворца и поныне живет в этом прекрасном интерьере. Его хорошая сохранность будто позволяет совершить путешествие в таинственное прошлое, минуя века, почувствовать себя в качестве гостя богатого аристократического особняка.
Вид лестничного зала (с акварели В.С.Садовникова из фондов Русского музея в Петербурге)
В углах потолка повторяются эффектные рельефные изображения пары львов, вставших на задние лапы и поддерживающих передними картуши с буквой «З» – монограммой княгини Юсуповой. Тела животных настолько изящны, что при взгляде на них, невольно вспоминаются строки из Шиллера:
«…сила должна дозволить грациям связать себя, и упрямый лев должен покориться узде амура».
Лежащие нимфы на полукруглых архивольтах… Их утонченные фигуры тоже удачно вписываются в «симфонию» общего художественного замысла.
«Удивительно! Какая выразительная лепнина! – мысленно произношу я. – Неужели все это творение рук Тимофея Дылева и членов его художественной артели? Такому зрелому мастерству, пожалуй, могли бы позавидовать и некоторые европейские мастера середины ХIХ столетия».
Теперь, перевожу взгляд на живописные полотна, вставленные в украшение потолка. Чуть позже, среди архивных документов я нашел лист с записями, точно подтверждающий имя автора этих масштабных композиций. Документ, в частности, гласил:
«1856 года марта 31-го дня, я, нижеподписавшийся, профессор Академии художеств Н.А.Майков, дал сие обязательство, Ея Сиятельству княгине Зинаиде Ивановне Юсуповой, в том, что обязался я, Майков, для парадной лестницы вновь строящегося дома Ея Сиятельства на Литейной написать на плафоны масляными красками две мифологические картины (заранее установленных размеров), которые обязуюсь я наклеить на плафоны…».2
Среди прочих бумаг, хранящихся в архиве в Фонде князей Юсуповых, мне встретилась еще и пожелтевшая страница со стихами. Никому не известный поэт Федор Андреев, однажды посетив дворец З.И.Юсуповой на Литейной в момент проходившего там увеселительного мероприятия или важной церемонии, оставил яркое воспоминание об этом событии:
